Проза жизни [Обыкновенная жизнь] - Иоанна Хмелевская

— С ума сошла, кому я испорчу жизнь? — совсем расстроилась Шпулька. — Что ещё за порядочный человек?

— Не ссорьтесь, — попыталась урезонить их Кристина. — Дальше хуже будет. Химичка снова принесла какую-то пакость. Теперь опять будем вонять химикалиями всю неделю, а мне сегодня в театр…

Только по дороге домой Тереска смогла пересказать Шпульке исповедь Кшиштофа Цегны. Она проделала это с таким чувством, что Шпулька прониклась всем сердцем и сочла недопустимым оставить Кшиштофа Цегну на произвол судьбы. Заодно она вспомнила про кактус, за который ему положена хоть какая-то компенсация. Ясно, надо человеку помочь!

— Мы могли бы выследить хотя бы «мерседес», если бы знали, где живёт владелец, — возбуждённо говорила Тереска. — Цегна нам не скажет, потому что боится за нас. Но мы знаем номер и сами сумеем разыскать. Судя по номеру, это где-то в центре. Сходим в учреждение, где регистрируют транспорт и спросим, кто владелец.

Шпулька слушала, испытывая с одной стороны благородный энтузиазм, а с другой — нарастающую панику. Чуяло её сердце, что в ближайшее время её снова ждут жуткие потрясения.

— А где это учреждение? — неуверенно спросила она.

— Не знаю. Спросим у Янушека, а если и он не в курсе, у пана Влодека, шофёра папиного директора. Он иногда подвозит меня до школы.

— И ты считаешь, что в этом учреждении нам прямо так и скажут? Без всякой причины?

— Причину придумаем. Например, он меня переехал, и теперь я его ищу, чтобы получить возмещение.

— Мёртвая?

— Глупая, не насмерть переехал, а слегка. Оба меня переехали, и «мерседес», и «опель».

— По очереди? И ты осталась жива? Не знаю, сойдёт ли такая причина.

Оказалось, что не сойдёт. Устроив поздним вечером совещание с Янушеком, Тереска отказалась от этой версии. У её брата в таких делах было больше жизненного опыта.

— Насчёт того, что тебя переехали, забудь, — авторитетно заявил Янушек. — Тогда тебе полагалось бы обратиться в милицию. И дураку будет подозрительно, почему это ты сама ищешь правонарушителя, а не милиция. Придумай что-нибудь другое.

— Голова пухнет. Ну ладно, он случайно у меня увёз…

— Ага, случайно ему свалилось в машину, да? Или вскочило? Блоха, что ли?

— Дурак! — разозлилась Тереска. — Ты ему тайком это прицепил. В шутку. А он с этим уехал. У Янушека заблестели глаза.

— А знаешь, неплохая мысль. Погоди… Что я такое мог ему прицепить, чтобы не сразу отлетело? Знаю! Компас на магните!

— Что?

— Компас на магните. У моего приятеля есть такой. Автомобильный компас. Он, конечно, не на магните, а на резиновой присоске, прикрепляется к распределительному щиту или куда-нибудь ещё, прижмёшь — и держится как на клею. Положим, я ему этот компас к бамперу прикрепил. Такая вот дурацкая шутка…

После совещания, проведённого с паном Влодеком, который порекомендовал транспортный отдел в национальном совете Центрального округа, Тереска на следующий день, сразу же после школы, отправилась на операцию. Сопровождавшая её Шпулька решительно заявила, что составит ей компанию исключительно для моральной поддержки и подождёт на улице.

Тереске тоже было слегка не по себе, но её толкало на действия что-то помимо воли, невзирая на боязнь и неуверенность. Не съедят же, в самом деле, успокаивала она себя. В худшем случае мне укажут на дверь. В сравнении с очередным уроком истории визит в транспортный отдел — просто развлечение.

Чиновница, сидевшая в отделе за столом, была старше Терескиной мамы и производила впечатление дамы печальной и разочарованной в жизни. Особой доброжелательности в том, как она посмотрела на Тереску поверх очков, не наблюдалось.

— Слушаю, — с горечью сказала она. — Чем могу служить?

В течение ночи, следующего утра и уроков в школе Тереска имела возможность так отшлифовать свой рассказ о дурацкой шутке брата, что едва сама в него не поверила. Возбуждённо, с толикой смущения, но и с надеждой исповедалась она перед грустной чиновницей. Та заинтересовалась её рассказом. Тереска производила впечатление девочки воспитанной, вежливой, совсем как довоенная молодёжь, а её озабоченность, смущение и в то же время вера в то, что здесь ей помогут, нашли в душе чиновницы живой отклик.

— Младший брат, говорите? Как же он сумел запомнить номер?

— У него на этой почве бзик. Не может запомнить ни одной исторической даты, зато помнит все номера автомобилей, которые привлекли его внимание. К счастью — иначе компас пропал бы безвозвратно.

Чиновнице ужасно не хотелось вставать из-за стола и рыться в картотеке, её донимала печень, а в коленках — ревматизм, но что-то в сидевшей напротив девочке действовало на неё бодряще. От неё исходила заражающая радостью жизни энергия. Чиновница вздохнула, оторвалась от кресла и поплелась к шкафу…

— Есть!!! — издала победоносный вопль Тереска, подбегая на улице к Шпульке. — Он живёт на Железной! Живей, едем теперь в транспортный отдел на Мокотове!

— По-моему, нам надо все обсудить лично с ним, — задумчиво сказала Шпулька. — У него могут оказаться какие-то свои соображения, которые нам и в голову не придут.

— А я и собираюсь, — заверила её Тереска.

Она со стоном распрямилась и откинула падавшие на лицо волосы. Обе сидели в подвале, где Тереска колола дрова на обогрев. Печка центрального отопления во время морозов была жутко прожорливой. Шпулька укладывала разлетавшиеся чурки в красивую поленницу.

— Я не уверена, что именно такие фотографии ему нужны, — продолжала она с той же задумчивостью. — Человек вылазит и залазит, а машина стоит. Наверное, надо сфотографировать их на месте преступления, например, как они эти свёртки друг другу показывают… и ещё должно быть видно, что в них часы.

— Слишком многого хочешь, — буркнула Тереска и ударила топором по полену. — Я не знаю, за что хвататься, дел невпроворот. Хорошо хоть фотоаппаратом теперь обеспечены, я уже сыта репетиторством по горло, лишних уроков не выдержу. Караулить этих мошенников времени совсем нет, а тут ещё историчка затерроризировала, то и дело норовит подловить. у меня уже ум за разум заходит.

Жизнь в последнее время стала безумно интересной. Фотоаппарат Тереске удалось купить лишь потому, что было Рождество и половину его стоимости она получила в подарок. Техническая оснащённость позволяла теперь подругам претворить их планы в жизнь, и обе шныряли по городу, подстерегая интересующие их автомобили и запечатлевая друг друга на их фоне. У обеих уже накопилась целая коллекция снимков, где они фигурировали в самых разных позах на фоне «мерседеса», «опеля» и «фиата», причём на многих в кадр за компанию попадали и их владельцы. Развлечение было дорогостоящим, учитывая, что снимки приходилось печатать в фотоателье, так что репетиторские занятия никак нельзя было бросать. Школу тоже, хотя чёртова история окончательно отравляла жизнь.

— Когда-то… мне казалось… — выдыхала Тереска между ударами топором, — что я занята… по горло… Черт, тут сук!.. И только теперь… вижу, что времени… у меня было навалом!

Шпулька проделала акробатический прыжок, благодаря чему полено не попало ей в голову, а врезалось рядом в стенку.

— Ты меня или убьёшь насмерть, или оставишь без глаза. Коли поаккуратней!

— Не могу, нет маленького топора. Слетел с топорища. Просто следи за траекторией и в случае чего отскакивай. Если Газель не отстанет, меня ждёт райская жизнь!

Шпулька уклонилась от просвистевшего мимо виска очередного полена и покачала головой.

— Обе вы хороши, одна упрямей другой…

— Я совсем не упрямая, — понуро сказала Тереска и, перестав колоть, опёрлась на топорище. — Она мне как-то по-дурацки навязала эту роль отличницы. Понимаешь, она уверена, что мне это по зубам, черт бы её побрал. А мне это нужно, как собаке пятая нога, но подвести её не хватает духу. Я из-за пятёрки совсем не переживаю, это она переживает, просто не хочется так сразу сдаваться. Это единственная пятёрка по истории на оба третьих класса, и если у меня её не будет, то не будет ни у кого. Никто не захочет терпеть эту казнь египетскую, одна я когда-то по молодости сглупила, схлопотала чёртову пятёрку и теперь несу свой крест. Да ты сама знаешь…

— Ага. Но как тебе удаётся все запоминать? Тереска снова взялась за топор.

— Я уже давным-давно… вообще ничего не читаю… Кроме исторических книг. Представляешь… сколько у нас будет… свободного времени… когда бандитов поймают… и мы перестанем… за ними бегать! С ума сойдём… от безделья!

Шпулька подумала про себя, что тогда Тереска найдёт на свою голову что-нибудь такое же трудоёмкое, но вслух ничего не сказала. Молча встала с бревна и принялась собирать поленья.

— Вообще как-то глупо, — наконец заговорила она. — Нам бы тоже машина не помешала. А то они все катаются, а мы за ними все летаем.

— Верно. Летом у нас была хоть колымага…